Организованной толпой спартанцы шли в последний бой.
Картина, идущая в кинотеатрах под названием «300 спартанцев», с классикой ничего общего не имеет. Тут главное – не обмануться и не подумать, что идете на экранизацию красивого эпизода из истории Древней Греции. Потому что к истории фильм тоже не имеет никакого отношения.
Режиссер картины Зак Снайдер, снявший до этого зомби-фильм «Рассвет мертвецов», без обиняков заявлял это с самого начала: его целью было сделать такой блокбастер, чтоб кровь в жилах застыла, а потом опять побежала, а уж реальные исторические факты – совершенно ни к чему. Поэтому в основу был положен даже не сюжет из мировой истории, а его переработка в формат комикса, или, как это теперь красиво называется, графического романа, за авторством Фрэнка Миллера.
Художник Миллер российскому зрителю уже знаком. Еще один его роман – «Город грехов» был также положен в основу фильма с одноименным названием. И не столько положен, сколько в прямом смысле этого слова экранизирован – Роберт Родригес тщательно и кропотливо воссоздал атмосферу, стиль и героев. Снайдер в «Спартанцах» пытался сделать то же самое. У него местами получилось даже лучше – некоторые кадры можно распечатать и повесить на стенку как самостоятельные художественные произведения. Но «300 спартанцев» никогда не смогут сравниться с «Городом грехов», как не сравнится туалетная острота с «Одиссеей» Гомера.
К комиксу претензий быть не может: взятки с картинок для инфантилов и малограмотных гладки. А тут кино, всемирный прокат, и миллионы троечников по этому материалу будут теперь судить об истории. Они и так уже знают, что Александр Великий был неприкаянным геем и демократом, а полководцем – уже в десятую очередь; что римские преторианцы из «Гладиатора» – прямые предки гестаповцев; что викинги, по фильму «Следопыт», – просто сборище маньяков-убийц. Теперь они будут уверены, что страшнее перса зверя нет, а противостоять ему может только генномодифицированный воин, воспитанный, как спартанец.
Впрочем, простим режиссеру эти недочеты. Он ведь снимал по комиксу, а не по учебнику. Вот тут возникает первый большой вопрос: почему фильм не затягивает и не цепляет, несмотря даже на весьма впечатляющий видеоряд?
Вспомним саму технологию съемки такого рода картин: на зеленом или синем фоне актеры, добросовестно вызубрившие текст, пытаются играть, представляя себе окружающую среду или пейзаж. Основная работа над таким фильмом ведется не на съемочной площадке, а в душной каморке, где умещаются лишь большой компьютер и очкастый специалист по графике с двухлитровкой кока-колы. От актеров не остается ничего. Их фигуры правят и вытягивают в соответствии со спартанскими представлениями о красоте, придают героический вид…. В итоге от человеческой составляющей фильма остаются только вечно насупленные брови царя Леонида да невнятные диалоги, где говорится только о свободе и о том, какие персы нехорошие по сравнению с греками. Остальное же воспринимать реально довольно сложно – как бы ни выпячивали доблестные спартанцы свои могучие атлетические торсы, ни втягивали прессы кубиками, все равно не верится, что это натуральный продукт, а не анимация.
Второй большой вопрос: почему фильм так полюбился американцам, состригая с них обильную кассу, и совсем не понравился иранцам? Они даже заявляли свой протест в ООН по поводу «преднамеренного искажения» истории Древней Персии. Ответ тут же получаем по ходу фильма. Никому не понравится, когда победоносное войско пусть древнего, но вашего царя рисуется настолько нелепо. По мере развития сюжета спартанцы беспощадно уничтожают, мелко крошат, рубят в капусту и рвут, как туалетную бумагу, несметные полчища персов, индусов, монголов, недобитых орков из сказочного Средиземья (привет Питеру Джексону!), китайцев с порохом, боевую персидскую «слонницу» и целого реактивного носорога. Это, извините, не армия, а бродячий балаган. Чего только стоит царь Ксеркс (прямо по цитате: «у него золотые ногти, и он желает странного»): весь обвешанный цепочками, небывалым пирсингом, мулечками трехметровый дядька, нежно возлагающий руки на плечи отъявленного натурала Леонида (Джерард Батлер) и сладенько так говорящий, что его войско «боится вовсе не его кнута»…
Можно сколь угодно долго копать фильм и доказывать, что пестрое персидское войско есть лишь негативное отражение, хтонический монстр, пытающийся смять триста героев. Иранцам от этого не легче. Ведь не боясь обвинения в паранойе, можно отметить, что часть фильма, где царица Горго (Линда Хеди) выпрашивает у сената подкрепления для Леонида, – почти неприкрыто пиарит войну в Ираке. Разве что бегущей строкой не пускают: «Дайте денег! Не сметь выводить войска! Там наши герои противостоят ордам Востока в битве за свободу!» Снайдер может хлопать невинными глазами и говорить, что ничего подобного он в виду не имел, но снятого не воротишь и из проката не изымешь.
Кроме всего, это так сказать кино еще раз доказывает тот факт, что иссяк в Голливуде сценарный поток. Все чаще режиссеры обращаются за материалом к безднам такой странной квазикультуры, как комиксы. Их искаженная реальность, или, как в случае со «Спартанцами» Миллера, изувеченная история, подменяет собой настоящие, истинные, жизненные драмы и просто достойные внимания сюжеты. Упрощенные, перемолотые до качества фаст-фуда для мозгов, они лучше проглатываются жадным до зрелищ потребителем.
И еще. После просмотра картины хочется, чтобы ее персонажи вообще не умели говорить. Ведь если убрать из этого людоедски-кроваваго зрелища все до единого диалоги, сделать действительно хороший саундтрек и выпустить на экраны этот потрясающий набор то замедляющихся, то ускоряющихся картинок – это можно будет смотреть. Как новую разновидность визуального раздражителя, по жестокости родственную собачьим боям. Но все равно – не как кино, пусть даже немое, которое все-таки в первую очередь искусство.
Фильм «300 спартанцев» превращает историю в ритуал
Сорок пять лет назад, в 1962 году, режиссер Рудольф Мате поставил фильм «Триста спартанцев» — на диво красочный исторический блокбастер. Фильм этот произвел сокрушительное впечатление на ребенка по имени Фрэнк Миллер; ребенок вырос, стал рисовать комиксы и в 1998 году оживил свои детские впечатления в комиксе под названием «300». Это был не столько рисованный ремейк фильма, сколько зафиксированные в графике гипертрофированные детские впечатления, дополненные взрослым эстетством: черные античные силуэты, экспрессивные позы, хитроумные ракурсы. И вот теперь круг замкнулся. Миллеровский комикс, экранизированный молодым режиссером Заком Снайдером, вернулся к своим кинематографическим истокам. Первоначальные «300», созданные в пору заката пеплума — главного исторического жанра в Голливуде, — превратились в ремейк ремейка, прошли двойную очистку, чтобы воскреснуть в эпоху комикса.
Рудольф Мате не отличался особыми режиссерскими талантами, зато был великим оператором — он снимал для Фрица Ланга, Хичкока, Орсона Уэллса; соответственно и основное достоинство его фильма про Фермопилы — визуальное великолепие. Именно эта составляющая «300 спартанцев» за сорок лет катастрофически разрослась, что, вообще говоря, очень показательно. Современный кинематограф с головой зарылся в ящик, набитый разноцветными елочными игрушками (хоть и не всегда настоящими); нас как будто заперли в детской библиотеке, где в книжках на каждой странице — большие красивые картинки и минимум текста огромными буквами. Отсюда и нынешняя привязанность к комиксам, которые как раз и являются наилучшим примером торжества самодостаточной эстетики, бессмысленной, практически бессюжетной, но красочной картинки.
В «300 спартанцев» Зака Снайдера о сюжете даже бессмысленно говорить. Полуголые бородатые мужики протыкают копьями набегающие иноплеменные орды, периодически издавая нечто вроде майских призывов к трудящимся («За свободу, товарищи! Крепите мир во всем мире! Смыкайте теснее фалангу!»). Жена главного мужика тоскует среди спелой пшеницы, периодически отбиваясь от приставаний злодея. Собственно, и все; в принципе можно даже восхититься талантами режиссера, способного такую малость растянуть на два часа экранного времени — и собрать в результате практически рекордную кассу. Впрочем, к особым ухищрениям он не прибегает — Снайдер пользуется простым, но пока еще безотказно работающим приемом: практически каждый кадр он доводит до максимальной степени гротеска. Стрелы летят мириадами, царь Ксеркс вырастает метров до трех, не меньше, престарелые жрецы более всего походят на полуразложившихся упырей. Гротеск заполняет все заботливо вычищенное от смыслового наполнения, абсолютно стерильное пространство фильма. С уверенностью можно сказать, что «300 спартанцев» — наиболее совершенный кинокомикс из всех до сих пор известных. И при этом — наименее удачный: Снайдеру явно мешает наличие положительных героев, которые, как ни крути, должны выглядеть человекоподобно. Трехметровые цари и ужасные карлики в мире идеального комикса чувствуют себя как дома; а вот бородачи-спартанцы явно забрели сюда с какой-то иной планеты — глядеть на их постные физиономии откровенно скучно.
Страннее всего то, что нынешние «300 спартанцев» вызвали могучий общественный резонанс и обвинения в исторической недостоверности. Ерунды тут и впрямь масса: одного из греков зовут Октавианом (хорошо хоть, не Марком Антонием), Фермопилы явно находятся где-то в предместьях Спарты, а не на другом конце Греции, как в реальности. Только все эти претензии бессмысленны: с помощью комикса Снайдер очищает историю от историчности, превращая ее даже и не в миф, а просто в какой-то ритуал. Каких духов он вызывает с помощью этого ритуала, большой вопрос: иранцы, например, решили обидеться за своих предков-персов и подали жалобу в ООН. На самом деле, если уж думать в этом направлении, жаловаться им не на что. Главный враг всего живого в этом фильме — оснащенная передовыми технологиями империя, несущая глобалистское процветание всем народам мира, — более всего походит на метафорическую Америку; главные герои — полудикие фанатичные праведники, на все готовые ради победы над неверными, — какие-то натуральные триста шахидов.
Впрочем, конечно же, нет на самом деле в этом фильме ни шахидов, ни Америки, ни персов, ни даже спартанцев. С помощью ритуального комикса Снайдер заклинает главное божество нынешнего кинематографа: Великий Дух Всемирной Пустоты. Пустоты, в которой нет истории, живых людей и внятных сюжетов; пустоты, населенной лишь фантомами — хтоническими монстрами, девицами в пшенице и бессмысленно-эстетичными кадрами.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума